Неточные совпадения
Добродетельный был медведь, знал все штуки и под конец, того-этого, проникся
альтруизмом до высокой степени.
Я им в этом никогда не отказываю из
альтруизма.
«Одно из самых больших преступлений в психологии, — говорит Ницше, — это то, что любовь была подменена
альтруизмом в то время, как она есть присоединение к себе или уделение от чрезмерного богатства личности.
— Да вот вам один эпизодец из моих студенческих годов. Тогда я, как настоящий интеллигент, зашибался дешевым
альтруизмом. Вышла стачка на фабрике. Я и говорю матушке: накиньте им, значит, по гривенничку на кусок вот этого самого миткаля, который теперь до зарезу нужен на ситцевой фабрике Кранцеля. Что такое гривенник! Однако меня тогда не послушали — и прекрасно сделали… Вот теперь я знаю — что такое лишний гривенник на кусок миткаля.
Для нее перестает быть интересным банальный и элементарный вопрос об эгоизме и
альтруизме.
Альтруизм глубоко противоположен всякому творчеству, он пытается создать моральную задержку творчеству.
Альтруизм выдумал буржуазно-демократический XIX век и хотел подменить им христианскую любовь.
На
альтруизме лежит печать духовного плебейства, это — идеология ложной, механической демократии.
Христианство — религия любви, а не
альтруизма.
Сверхчеловеческая ценность, на которой покоится всякая подлинно-аристократическая, благородная мораль, лежит по ту сторону вульгарного противоположения
альтруизма и эгоизма.
Морали
альтруизма противоположна мораль творческого повышения качеств жизни.
Альтруизм только переносит буржуазные ценности с «я», на «ты», он всегда хочет для других буржуазного благополучия, а тем украдкой хочет и для «я» воспользоваться буржуазным благополучием.
Альтруизм весь в тяжести, скованности и разорванности «мира сего», в нем нет нового общения, нет качества, нет индивидуальности.
Альтруизм — слишком человеческий, в нем нет ничего божественного, никакой сверхчеловеческой ценности.
Альтруизм — все та же буржуазная мораль, мораль буржуазных ценностей.
Альтруизм хочет установить механику средне-общего единения людей.
Для чего все это делаю, — почему больше не буду шляться по «неизведанным тропинкам», а пойду бодрым, деловым шагом по пути к коммунизму? Конечно, не интеллигентский
альтруизм ведет меня и не классовый инстинкт, — горе мое и мое проклятие, что я не родилась пролетаркой, — ведет просто чувство самосохранения. Раз ноша, которую я взвалила на плечи, слишком тяжела, я беру ношу полегче: ведь от первой ноши так легко надорваться и уйти к предкам.
Об
альтруизме говорят, когда охладела и омертвела любовь.
Альтруизм подчиняет ценность благополучию людей.
Поистине всякий
альтруизм есть в существе своем замаскированный утилитаризм, он есть религия человеческого благополучия.
Не только утилитаризм, но и
альтруизм есть учение буржуазно-демократической морали, серединно-общей морали благополучия, морали количеств.
В демократическом
альтруизме есть неприятное самодовольство человеческой ограниченности.
Как женщина передовых идей, — Александр Ильич слово"передовой"произносил про себя с легкою усмешкой, — она должна же понимать, что любовь к детям для себя есть не"
альтруизм", а чистейшее себялюбие, что детей только испортишь, держа при себе слишком долго, под давлением чересчур высокой температуры материнских забот, страхов, волнений и пристрастий.
В
альтруизме нет еще выхода из буржуазных ценностей, из «мира сего».
Альтруизм весь погружен в человеческое, оторванное от космического, непонятна и чужда ему забота о космической гармонии, а не только об Иване и Петре.
Мораль христианская тоже лежит по ту сторону противоположения
альтруизма и эгоизма, ибо даже отношения людей она выводит из отношения человека к Богу: не во имя свое и не во имя другого, а во имя Бога и божественной ценности.
Есть мораль слабости и мораль силы; мораль сострадания, блага людей,
альтруизма и мораль ценностей, творческого повышения; мораль рабьей обиды и мораль свободной вины; мораль аристократического благородства духа и мораль духа рабски-плебейского.
Учение Христа дает вам такие правила, которые наверно сходятся с вашим законом, потому что ваш закон
альтруизма или единой воли есть не что иное, как дурная перифраза того же учения Христа.